Любовные голоса - Страница 16

— Я хочу сказать, — начала Ингрид, едва сдерживая охвативший ее нервный смех, — что она оказалась в нужное время рядом с твоей квартирой, чтобы потом иметь возможность сплетничать о том, что у тебя есть подружка, в которую ты без ума влюблен?

Кен улыбнулся.

— Да, так оно и есть. На ее месте мог бы быть и кто-то другой. — Он покачал головой. — Бедняжка Ингрид. Уже второй раз я использую ее для этой цели. Вернее… — поправился он, — ее имя. Но она — мой друг без претензий и разрешила мне использовать ее имя. Интересно, — продолжал он, потирая рукой подбородок и делая вид, что смотрит куда-то вдаль, — интересно, что она скажет на этот раз?

Обрадованная тем, что начала говорить без заикания, Ингрид сказала:

— Она не возражает. Она вовсе не против. Глаза Кена снова смотрели ей в лицо.

— Не понимаю.

— Ингрид не возражает. Кен, меня зовут Ингрид.

Он неторопливо вытянул руку по направлению к ней.

— Ингрид? Ингрид Бьернсен?

— Она самая, — сказала Ингрид и почувствовала, что слова эти прозвучали спокойно, отчетливо, как если бы она произносила их по телефону или перед детьми, которых учила правильно говорить.

В ней вдруг родилась надежда, правда, пока еще робкая и осторожная, но уже исключающая страх. Необузданные эмоции, доводившие ее до изнеможения, искали выхода, рвались наружу. Ей хотелось смеяться. Громко говорить. Хотелось плакать от ощущения облегчения. И сразу вслед за этим ее охватила дикая паника, что это все лишь мимолетно и что в любой момент голос может снова ей изменить.

Что же с ней такое? Что явилось причиной столь чудесной трансформации? Может, так случилось потому, что по здравом размышлении она вдруг решила, что то, что Кен ее сразу раскусил, не имеет никакого значения? Как она раньше не догадалась, что секрет заключается в том, чтобы не обращать внимания, знают люди о недостатках ее речи или нет?

Или — эта мысль сверкнула в голове с быстротой молнии — так произошло потому, что Кен слепой?

Похоже, она будет говорить с ним нормально потому, что он ее не видит? Ей отчаянно хотелось, чтобы это было не так, чтобы ей удалось найти причину заикания и победить. Должно быть именно так! Должно быть!

В мире жили не только маленькие, неразумные дети, но и слепые. «О Господи… — взмолилась она про себя. — Сделай так, чтобы слепота Кена тут была ни при чем».

Ведь рано или поздно, но Кен снова сможет видеть белый свет.

— Ингрид?

Кен сделал несколько шагов и дотронулся до ее плеча. Он чуть приподнял ладонь и коснулся щеки Ингрид.

— Ты — Ингрид… Из «Любовных голосов». Неужели, в самом деле это ты?

— Да, это я, — ответила Ингрид. — Из «Живых голосов».

Кен улыбнулся, и от этого в комнате как будто стало светлее.

— Конечно, это ты. Теперь, когда ты говоришь нормально, я узнаю твой ангельский голос. И не могу в это поверить… Ты ко мне пришла? Почему?

— Ты меня об этом просил.

— Но ты же нарушила правила. — Кен улыбнулся. — Да здравствует анархия! — Он снова нежно коснулся ее щеки. — И ты сделала это для меня?

Ингрид ощутила комок в горле и с трудом проглотила его.

— Я сделала это для себя, — твердо сказала она и разразилась безудержным смехом. — Как видишь, небо на землю не свалилось.

Совсем наоборот, она была щедро вознаграждена, да так, как ей и не снилось.

— Я рад, что ты здесь, — сказал Кен, взяв ее за руку. — Пойдем сядем.

Она отрицательно покачала головой, но сразу же спохватилась, ведь он не мог видеть этот ее жест.

— Нет. Я хотела предложить тебе прогулку на яхте. Сегодня отличный день, и хочется побыть на воздухе. Ветер как раз такой, как нужно, светит солнышко… Нас зовет бескрайний океан великолепного голубого цвета. Сам же на днях сказал, что ты — заправский моряк.

Кен прикрыл глаза, словно представляя себе то, о чем говорила Ингрид. Затем он отпустил ее руку и отвернулся.

— Мне так не кажется.

— О… А ты хотел бы заняться чем-нибудь другим? — голос ее прозвучал неуверенно, она как будто нервничала. — Я свободна… весь день, если тебя устраивает мое общество…

Он хотел сказать: «Да, я предпочел бы заняться кое-чем другим». Он жаждал ее целовать. А еще — затащить в постель и по-настоящему познакомиться с ее прекрасным телом. Он мечтал также взглянуть ей прямо в глаза и проверить, как меняется их выражение, когда он ее целует. Он готов был спорить на что угодно, что они принимают совершенно иное выражение. Точно так же, как набухают ее соски, учащается дыхание, сильнее бьется сердце… и тело становится необыкновенно послушным.

Кен до боли стиснул зубы.

— А что… что еще ты могла бы предложить? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Ингрид упавшим голосом. — Я думала только о морской прогулке. Впрочем, все равно. Я просто… — Ему показалось, что она пожала плечами. — Я думала, что тебе захочется немного отдохнуть от сидения взаперти.

Сказано это было нарочито беспечно, из чего Кен сделал вывод, что она хочет пойти на попятную, разгадав его намерения. Возможно, это ее смутило, но не удивило, и скорее всего она согласилась бы.

— Я охотно пойду с тобой куда угодно, Ингрид. Но, поскольку я слепой, то не могу быть полноценным партнером в таком деле.

— Яхта «Молли Дарлин» не нуждается в экипаже. Это — небольшая яхта, всего восемь метров в длину, и я всегда легко справляюсь с ней сама. Я пришла к тебе не потому, что мне нужен экипаж. Несколько дней назад ты сказал, что мы живем в девяностые годы двадцатого века и женщины могут ставить мужчинам кое-какие условия.